Вопросы кибернетики: продолжение авторского блога

В августе на заводе предоставили обещанный отпуск, и я поехал отдыхать с родителями на Рижское взморье. Сняли комнату в Майори, на пляже сразу образовалась компания молодёжи студенческого возраста. Родители были удивлены и недовольны, тем, что я играю в карты и даже в преферанс. Вечерами гуляли, каждый рассказывал о своём вузе, вспоминали студенческие байки. Заходили на танцы в пансионат творческой интеллигенции (там отдыхала известная актриса Э. Быстрицкая). На террасе пили кофе со знаменитым рижским бальзамом, всматриваясь в морскую даль, в такт звучащей популярной песни "Лунного луча дорожка...". К сожалению, это был последний беззаботный отдых с родителями. Многие моменты общения с мамой и папой, их оптимистичный настрой оставили в памяти светлые воспоминания. Я чувствовал, что вынес из жизни с ними много представлений и привычек, часть из которых, провинциально-консервативных, пришлось менять, другие, определяющие нравственные достоинства семьи, удалось сохранить и, надеюсь, передать своим детям и  внукам.

На Рижском взморье в свободное от пляжа время я завершил проработку книги А. Чёрча  «Основы математической логики» и был удовлетворен освоением теоретических азов кибернетики. Однако, были периоды студенческой жизни, когда меня полностью поглощали учеба и общественная работа,  и на познавательную деятельность времени не оставалось.

По заметкам в газете «Политехник» мы с интересом следили за организацией первого студенческого строительного отряда (ССО) «Марсианка» в нашем институте. Для работы в Казахстане надо было отобрать 50 бойцов, а в комитет комсомола было подано около 400 заявлений. Студенты нашей группы не могли участвовать в конкурсе, поскольку работали на заводе. При проведении институтского вечера в начале нового учебного года стало очевидно, что из Казахстана вернулся сплоченный коллектив. Показали любительский фильм о работе и жизни бойцов отряда.

О заработке разговоров не было (хотя сумма 350-400 рублей являлась для многих хорошей материальной поддержкой и равнялась десяти месячным стипендиям), рассказывали истории о жизни в палаточном лагере, о борьбе со змеями и скорпионами, об изготовлении самана, о работе на объектах от восхода до заката. Романтический блеск в глазах нарастал, когда ребята окружали баяниста Васю Сулима и пели целинные песни, особенно гимн отряда о любви земного юноши к девушке с другой планеты «с бровями марсианскими вразлёт».

Следующей весной 1965 года формировалось уже 2 отряда, базой второго отряда (его назвали «Парус») стал наш электротехнический факультет.  8   человек выбрали из нашей группы, меня и ещё четверых ребят, сдавших сессию досрочно, определили в квартирьеры. Мы улетали на 10 дней раньше основного состава и должны были обеспечить оборудование лагеря и фронт строительных работ. В аэропорту нас торжественно провожали весь отряд и сокурсники.

Первая сложность в московском аэропорту «Быково», билетов до Актюбинска не бьшо на неделю вперёд. После многочисленных походов в администрацию нас подсадили на рейс Ленинград — Куйбышев. Там удалось пересесть на другой самолёт и долететь до Актюбинска. В пункт назначения, совхоз Московский, добирались  на вертолёте с геологами. Директор хозяйства по фамилии Черный встретил нас как досрочную рабочую силу, сказав, что с функцией квартирьеров они и сами справятся, и определил нашу бригаду на ремонт складского помещения. При знакомстве он обратил внимание на мою фамилию, спросив, какое я имею отношение к директору восьмой школы в г. Каменец-Подольском, в которой Чёрный учился. Узнав, что я сын Евсея Яковлевича, стал более расположенным к нам, поручил работнику конторы договориться о питании в столовой, показать место расположения лагеря и строительных объектов. В группе квартирьеров, кроме меня, ребята отслужили в армии, умели выполнять кладку, отделочные работы, поэтому меня с первых дней определили на работу с растворомешалкой.

Эти дни до приезда основного состава мы трудились не очень интенсивно, так как нас привлекали к решению главной задачи — обустройству лагеря в небольшом общежитии и подготовке площадки для построения отряда. На основном месте работы нас поразило огромное «кладбище» брошенной техники, о ремонте которой даже не задумывались, на целину ежегодно поступала новая техника.

Через 10 дней отправились на станцию Домбаровка, находившуюся на расстоянии 80 км от нашего совхоза в соседней Оренбургской области, встречать эшелон из Воронежа. Два грузовика оборудовали хлипкими скамейками, на изготовление бортовых ограждений ни материалов, ни времени не было. Во время переезда по пыльной степной дороге до асфальта порожние машины вытрясли из нас всё, что возможно. На станции выяснилось, что эшелон опаздывает на 12 часов и прибудет только рано утром следующего дня. Квартирьеры из отрядов, которые располагались поближе, вернулись в свои совхозы, а мы с водителями решили заночевать в доме колхозника. Оставшимся на станции выделили несколько больших комнат. Большинство пошли ужинать в столовую, а наша бригада, посчитав наличные ресурсы, отправилась в станционный ресторан. Для Домбаровки это заведение оказалось главным местом вечерних развлечений, с «живой» музыкой. Обстановка располагала, и мы решились нарушить «сухой» закон. И правильно сделали! По-другому в большой храпящей комнате не уснуть, но к трём часам ночи даже алкоголь не помог. Наши тела были искусаны, постели в кровавых метках, а с потолка десятками падали на нас клопы. Я такого себе и не представить не мог! Быстро вскочили и побежали на станцию, ожидать прибытия поезда. Наконец, торжественное построение всех отрядов, приветствия руководителей зонального штаба и отъезд на места дислокации.

 Начались полноценные рабочие будни. Я попал на строительство 8-квартирного дома. В 6 часов утра подъём, в 7.30 надо быть на объекте. В жаркое время с 13 до 15 часов обед и отдых. В 8 вечера, закончив работу, шли обмыться на речку (баню нам обещали 1 раз в 2 недели).

После ужина, невзирая на страшную усталость, собирались у костра и пели студенческие и туристические песни. В качестве отрядной выбрали песню «Бригантина», с исполнением последнего куплета стихов Павла Когана, не включённого в песенный вариант: «Так прощались мы с самой светлою, серебристою своей мечтой, флибустьеры и авантюристы - братья по крови горячей и густой».  Но особый романтический настрой возникал при исполнении строчек: «Пьём за яростных, за непокорных, за презревших грошевой уют... » Такой настрой сохранился и в период комсомольской юности, и в последующие годы.

После того, как мы подготовили достаточно глубокую траншею под фундамент, забросали её бутовым камнем, наступил момент заливки бетона. С другого объекта, к освоенной мною небольшой растворомешалке, подвезли ещё одну, большего объёма. Меня определили ответственным за растворный узел. Заливали вручную. И слово: «Раствор!» звучало так часто, что не справлялись даже два механизма. Я практически не выпускал лопату из рук, на месте старых мозолей появлялись новые раны, утром просыпался пораньше, с трудом и болью разгибал каждый палец на руке. Дом, как и планировали, за 2 месяца подвели под кровлю.

Каждые 2 недели - выходной, баня и концерты отрядной самодеятельности в клубе и полевых бригадах. Мою декламацию воспринимали очень хорошо. После окончания работ руководство совхоза устроило нам торжественные проводы с награждением премиями и грамотами и обильным застольем (даже разрешили в ограниченном количестве нарушить «сухой» закон). Возвращались все вместе эшелоном. Во время длительных остановок выходили из вагона и пели песни под аккомпанемент баяна Васи Сулима: «Меня вчера укусил гиппопотам!» , «От Махачкалы до Баку», и всегда завершали словами: «Но ещё не раз мы будем на прекрасной целине». В Воронеже наш эшелон встречали с оркестром, на привокзальной площади был организован митинг.

Через день начинался новый учебный год, но в институте нам разрешили  неделю отдохнуть, и мы, небольшой группой ребят решили поехать в Москву.

С большим трудом  сумели поселиться в гостинице «Восток» на ВДНХ. После поездки в Ленинград мы уже немного ориентировались в центре столицы. Попали на салют в связи с 20-летней годовщиной победы в войне с Японией. Впечатления от салюта, как в старом неприличном анекдоте!  В один из дней мы рано утром заняли очередь в Мавзолей (считалось обязательным для советского человека), которая уже растянулась через весь Александровский сад. А пока пошли в ГУМ, там «выбросили» итальянские плащи-балонья, модные в то время в Москве, а в Воронеже – диковинка. Тоже заняли очередь. В Мавзолей попали  раньше, чем подошла очередь в ГУМе. Плащи успели купить в последние минуты при закрытии магазина. Так непросто тогда доставалась дефицитная одежда. Правда, и  сносу этому плащу не было! Затерялся он через много лет  во время сельхоз работ в колхозе.

В институте меня ожидали новости. Пришел приказ министерства о назначении мне Ленинской стипендии, и, кроме почетного звания, я стал получать 80 рублей. Секретарь комсомольского бюро нашего факультета перевелся на вечернее отделение по семейным обстоятельствам. Он предложил меня на свое место, и я был избран на эту должность, стал членом комитета комсомола института.